Если бы вчера перед традиционным пятничным ланчем выбор подходящего заведения снова пал на меня, я назвала бы Карлюччио. Тем более, что к Карлюччио у меня давняя любовь, хоть и не была там с тех пор, как писала о нем в Ресторанных Обзорах, да еще приглядела один из «Карлюччиев» неподалеку от офиса (напротив Теско, где недавно травили офисных крыс).

Однако же офисный наш непутевый народ во главе с Бонапартом решил посвятить очередной ланч мидиям – видать, впечатлились Бельго (а кто его выбирал-то, кто?) и на сей раз направился прямо в ближайший бельгийский, моего мнения не спросили. А зря.

В ближайшем бельгийском мидии оказались говно мало кого впечатлили, пожалуй (Бонапарт кушал рибай – очень правильно сделал, подлец хитрец). Но зато после того, как не владеющие бельгийским французским официанты перепутали наши кофе-заказы (Бонапарту вместо мокки принесли макиато, Периньону – латте вместо двойного эспрессо к коньяком принесли только коньяк, остальным – вместо шести капучино принесли пять, причем все оказались белыми американо, слегка припорошенными какао-порошком, мне и вовсе кофею не принесли), случился спонтанный урок итальянского. Наш венецианец Марио (математик, конечно, как и мы все) объяснил научно и популярно происхождение слов «макиато», «эспрессо» и «латте». Про капучино объясняла я, как кофейный знаток владеющая итальянским не хуже прочих коллег, и все математики до того обнаглели вдруг лингвистикой увлеклись, что начали требовать объяснений таких редчайших итальянских слов как «пицца» и «чао».