Фотокулинар

Мой первый визит в Россию состоялся летом 2002 года, ровно десять лет после того, как я видела ее в последний раз. С мамой своей за это время удавалось за этот период встречаться, но с большинством других близких мне людей уже десять, а кое-с-кем и более лет - никаких встреч не было.

Надо сказать, что изменились за это время заметно не только мои друзья-родственники, но и их кулинария. Раньше, бывало, на скорую руку, в случае прихода неожиданных гостей, колбаса, хлеб, сыр - по отдельным тарелкам незатейливо раскладывались, в тарелки наливалась окрошка, ну или картофель там отварной рассыпчатый под молосольный огурец. Десят лет спустя даже в экстренных незваный гость хуже татарина ситуациях столы стали весьма изысканно накрываться - сначала скатертью, белой, чистой, постиранной машиной-автоматом Hotpoint. Поверх скатерти выкладывались, после 20-30 минут колдовства на кухне хозяйки дома и рядом с нею на подхвате еще одной-двух других ведьмочек гостей-добровольщиц - тарелки - ан-нет, не с порезанными на них докторской колбасой, сыром "Костромской" в дырочку и хлебом "Бородинский"! Тарелки с замысловатым, но истинно российским блюдом на них выкладывались: КАНАПЕ! А к ним - маслины - кто скажет, что это заморзкие ягоды, их давно уж в России рубают, если сыр от канапе отдельно, то обязательно Эменталь, ну на худой конец - Идам. Роллы рисовые, небось японцы в давние времена у россиян научились закатывать, там тоже присутствовали. Водка русская на этот стол, как правило, не выставлялась. Зато с особой гордостью хозяина ставилась на скатерть бутылка виски. Или джина. А иногда даже рома кубинского.

Вот за одним из таких столов-то и собралась компания, с отдельными представителями которой я ждала-не могла дождаться встречи те долгие десять с лишним лет. С кем-то из них мы тогда были особенно близки, уж насколько - рассказывать не буду, каждый из вас близость по-своему воспринимает всё равно. Скажу лишь, что все эти долгие годы я и скучала, и из души своей не выкидывала и тем, ЧЕМ они были мне до отъезда из родной страны, считать не переставала. Друзья они и в Африке друзья, где бы они сами ни оставались, и куда б их судьба ни закинула.

Вот только кулинарные перемены на них сказались-таки, не иначе. Потому как после первых двух-трех рюмок виски (или джина с ромом, подробности ни к чему уже) под парочку канапе, не клеился разговор. И пока кто-то бутылку Столичной с тарелкой крупно порезанной докторской и банкой шпрот на стол не поставил - не клеился разговор. И только потом уже прорвало друзей моих: "А как ты могла, Тань, уехать от ВСЕГО ЭТОГО? Как ты могла, стерва, предать Родину?.."