В детстве я больше мечтала о волшебной палочке. У меня разные тогда были несбыточные желания, не только кулинарные. Но, если б поторговавшись с каким-нибудь добрым волшебником, вместо волшебной палочки, я приобрела скатерть-самобранку с условием, что она будет давать еду бесплатно, мою любимую, но каждый день одну и ту же - выбор был бы однозначным: если б впридачу к самобранке не предоставлялся в нагрузку ковер-самолёт, то я выторговала хотя бы две скатерти за цену одной. Ну и чтоб по крайней мере одна из них давала каждый день шоколадные конфеты.

В шоколадных конфетах у меня ограничений не было. Кормили. Родители кормили, соседи кормили, тёти кормили, какие-то чужие дяденьки кормили по непонятным для меня причинам, двоюродные бабушки кормили, а уж про родную и говорить нечего - конфетами та меня просто закармливала. В церкви, где она она работала певчей в церковном хоре, конфеты ей грузили их кульками килограммовыми, кому за здравие, кому за упокой, прости господи.

Но однажды моей маме в голову закралось сомнение - правильно ли люди делали, что меня шоколадом неограниченно кормили. И чем больше кормили, тем больше мне его хотелось, тем сильнее у нее опасения за мой живот и кариес. Посоветовал кто-то добрый моей маме меня конфетами - отравить. Чуть ли ни ее старшая сестра даже, тётка моя родная. Она однажды свою собственную младшую дочь, которая не могла было дня прожить без шоколадного печенья, накормила им так, что бедняжку рвало, не переставая, часа два, а потом на всю оставшуюся жизнь эту охоту к печенью отбило. Моя мама старшую сестру послушалась и купила два с половиной кило "Ласточки" и полтора "Ромашки" в блестящих заворотках. И выложила все четыре кило прямо передо мной на скатерть (не самобранку, к сожалению, потому и пришлось ей получку на это дело расходовать). И сказала мне мама ласково: "Ешь!!"

Я глазам своим не могла поверить от счастья. "Это всё мне?" - спросила ее на всякий случай. "Тебе!" - подтвердила мама. "Ешь, кому говорят!"

Не мигнув глазом, я развернула одну за другой 4 "Ласточки" и 5 "Ромашек" и с удовлетворением погладила себе живот. "А ну-ка ешь дальше!" - сказала мама нежно. Я нехотя развернула еще одну "Ласточку". Прожевала. И - про-глотила. "ЕШЬ!!!" - настаивала мама, воплощение собственной доброты. Еще одну конфету развернула я. Откусила. И положила на скатерть. "Наелась!" - сказала я ей. "Больше не хочу пока." "Или ты их все съешь сейчас же," - поставила вдруг моя мама вопрос ребром, "либо я их сейчас все уберу, и ты ни одной больше не увидишь!"

Я пожала плечами и вылезла из-за стола. Конфеты завязались в ту же яркую плюшевую скатерть узелком и убрались с глаз моих долой. "Навсегда," - полагала мама.

Как она ошиблась. Найти яркую скатерть, плюшевую на ощупь, даже в самом дальнем и темном углу небольшого дома второкласснице труда не представляло. Вернувшись следующий день из школы пораньше, сбежав из продлёнки, я без особых усилий узелок тот нашла в бабушкином сундуке ручной работы моего прадедушки. Оставила лежать узелок в сундуке и пошла играть с сестрой в дочки-матери, время от времени к сундуку подкрадываясь.

Вечером к маме зашла подружка на чай с разговором. Кинулась вроде мама сама к сундуку с конфеткой вазочкой в руках, ан наполнить эту вазочку ей оказалось нечем. Ах, жаль. Потому что к тому времени все четыре с лишним кило "Ласточек" и "Ромашек" у меня в желудке успешно переварились, и я б не отказалась от конфетки-другой.

Не удалось ей меня отравить. А прихоть эта конфетная у меня сама прошла с возрастом. Не так, чтобы уж совсем, если у меня дома где-то коробка шоколадного ассорти лежит небольшая, я буду время от времени к ней наведываться. Но четыре с лишним кило за 3 часа осилю вряд ли. Так что, если была бы у меня нынче скатерть-самобранка, которая давала еду совершенно бесплатно, но каждый день одно и то же, то конфеты при этом я вряд ли желала бы. Даже, пожалуй, устриц и суши каждый день есть не стала.

А вот вы какой-нибудь ассортимент для такой скатерти-самобранки выбрали бы?